Возрастная психология ↓

Психическое старение, психическая жизнь в старости

Психическое старение. Личность. Характер

Существует множество ярких описаний особенностей, характеризующих личность старого человека. Жадные, эгоистичные, упрямые, безразличные ко всему и, наоборот, добрые, мягкие и мудрые известны нам в виде конкретных исторических персонажей. Большое разнообразие в оценке, группировке, ранжировании одних и тех же характерологических черт старого человека создает крайне пеструю и зачастую противоречивую картину. В значительной степени это можно отнести за счет различий в методах и приемах, используемых каждой из этих дисциплин. Однако основные различия, существующие в оценках и квалификациях возрастных изменений характера в старости, определяются разным подходом к пониманию «нормы» и «патологии» применительно к этой проблеме.

Для старых авторов (Мудсли Т., Гризингер В., Сегла Д. и др.) возрастные изменения психики в старости представляли единый ряд последовательно нарастающих изменений, характеризующихся упадком всех видов психической деятельности. Возрастное снижение памяти и внимания, ослабление психической активности в старости и классические формы сенильной демен-ции воспринимались как явления одного порядка. Подобная динамика усматривалась и в изменениях характера, которые, как предполагалось, неуклонно нарастают по мере старения. Утрата высших этических норм, огрубение характера, ригидность и негативизм – типичные симптомы старческого слабоумия – представлялись резким усилением того, что происходит с человеком в старости. Изменения характера, наблюдаемые в случаях неблагоприятного психического старения, получали однозначную оценку, что в значительной степени способствовало созданию широко известного представления о «негативном стереотипе» пожилого человека. Особенности характера, впервые выявившиеся у человека в старости, и грубые негативные изменения личности при сенильной деменции, согласно этим взглядам, имели лишь количественные различия. Однако при этом без ответа оставался вопрос, почему у людей одного возраста в одном случае в старости полностью сохраняются характер и умственные способности, а в другом, напротив, выявляются глубокие личностные и интеллектуальные изменения.

Если изменение характера, изменение личностного реагирования выявляются в картине органических или иных психозов позднего возраста, то вопросов относительно их природы не возникает. Понятно, что подобные изменения являются симптомами этих заболеваний и к нормальным проявлениям старения отношения не имеют. Нормальными проявлениями старения естественно считать те случаи, когда в старости не происходит каких-либо изменений характера и до конца жизни пожилые остаются теми же людьми, что были и раньше. <...>

Возвращаясь к вопросу об изменениях характера в старости как скрытых или начальных проявлениях возрастно-органического процесса, следует коснуться и другой проблемы. Речь идет о широко распространенной точке зрения о заострении или огрубении в старости прошлых личностных черт (Крепелин Э., Блейлер Е., Брониш Ф. и др.). Предполагается, что в старости за счет собственно-возрастных изменений происходит сдвиг в негативную сторону присущих ранее человеку черт характера. Такие положительные качества, как бережливость, упорство, осторожность, приобретают новую форму в виде скупости, упрямства, трусливости. Подобные новые негативные черты характера (старческая психопатизация) определяют поведение пожилого человека, кардинально меняя присущий ему психосоциальный статус. Сопоставив эти клинические данные с другими наблюдениями за пожилыми без каких-либо психических нарушений и больными с функциональными и органическими психозами позднего возраста, мы сформулировали следующий вывод: в старости не происходит какого-либо изменения личностных характеристик, ни нравственные, ни социальные качества личности не утрачиваются. Если же изменения происходят, то это свидетельствует о наличии возрастно-органического процесса, неблагоприятные проявления которого имеют отношение к центральной нервной системе. Различного рода заострения прошлых черт характера так же, как и впервые выявляющиеся негативные изменения личности в старости, являются симптомами собственно-возрастных психозов позднего возраста. Вне этого все, что составляет индивидуальность человека, его личную и социальную ценность и значимость, не претерпевает в старости каких-либо изменений.

Счастливая старость

Выражение «счастливая старость» скорее можно встретить в художественной или философской литературе, чем в геронтологической, а тем более геронто-психиатрической. Понятие это в значительной степени неопределенно и вызывает к себе противоречивое отношение. Действительно, трудно представить себе, что старость является счастливым периодом жизни, особенно если сравнивать ее с более ранними возрастными периодами. Вместе с тем, если обратиться к самим старым людям, то станет очевидным, что понятие «счастливая старость» не является абстрактным, оно наполнено определенным содержанием, которое соответствует представлению о счастье в любой из возрастных периодов или включает новые и незнакомые по прошлому переживания.

Стремление к «маленькому счастью» [JaberF., 1971] в старости так же живо и ярко, как и в течение всей предыдущей I жизни, а достижение этого состояния представляется человеку вполне реальным.

P. Cameron (1967) пишет, что термин «счастливый человек» одинаково правомерен как для молодых, так и для пожилых людей. Сравнивая группы старых и молодых людей, этот автор заключает, что человек в старости может быть счастливым в той же мере, что и молодой. Нередко пожилые люди, сообщая, что в старости они впервые переживают новые и незнакомые радости и чувства, впервые испытывают довольство собой и окружающим, не могут найти лучшего определения своего состояния, чем счастливое.<...>

Представление о психическом старении не может оказаться полным и цельным без учета этих благоприятных случаев, которые лучше, чем какие-либо другие варианты, характеризуют старение, присущее только человеку. Эти варианты, будь они обозначены как удачные, успешные, благоприятные и, наконец, счастливые, отражают их выгодное положение в сравнении с другими формами психического старения. С нашей точки зрения, не может найти возражения ни с той, ни с другой стороны определение счастья как состояния, которое «соответствует наибольшей внутренней удовлетворенности условиями своего бытия, полноте и осмысленности жизни» (Философский энциклопед. словарь. М., 1989. С. 640). Счастливая старость и есть тот случай психической жизни в старости, когда отношение человека к своему старческому бытию по основным линиям соответствует этим этическим категориям. Понятие «счастье» многозначно, в значительной степени условно и относительно в любом из возрастных периодов. Оно непостоянно и может сочетаться с различными моментами, его омрачающими. Отличие счастливых переживаний в старости от подобных состояний в молодые и зрелые годы состоит в том, что они не проецируются на будущее и полностью исчерпываются переживаниями настоящего. Речь идет о счастливой старости как особо благоприятной форме старения <...>. Хорошее физическое здоровье, умеренный характер общих возрастных изменений, долгожительство, сохранение деятельного образа жизни, высокое общественное положение, наличие супруга и детей, сегодняшний материальный достаток не являются залогом и гарантией осознания старости как благоприятного периода жизни. И при наличии этих признаков, каждого в отдельности и вместе взятых, пожилой человек может считать себя ущербным и полностью не принимать свое старение. И наоборот, при плохом физическом здоровье, скромном материальном достатке, относительном одиночестве пожилой человек может находиться в согласии со своим старением, в состоянии увидеть положительные стороны своего старческого бытия, испытывать радость. О счастливой старости правомерно говорить, когда имеется удовлетворенность новой жизнью, своей ролью в этой жизни. Удовлетворенность собой в старости – особо важный показатель. Он свидетельствует об отсутствии изменения своего «я» <...>.

Наш опыт работы с психически здоровыми пожилыми людьми, проживающими в домах-интернатах или находящимися в домашних условиях, позволил выделить группу лиц (сравнительно небольшую в количественном отношении), положительно оценивающих свое старческое бытие и довольных своей старостью. Давая общую характеристику этой группе, следует в первую очередь подчеркнуть отчетливую ориентировку этих пожилых на настоящее. Эти люди не обнаруживают какой-либо проекции на прошедшее, но также нет и устойчивых планов деятельной жизни на будущее. Сегодняшнее старческое существование принимается без каких-либо оговорок и без планов к изменению в лучшую сторону. Для этих пожилых людей типична впервые появившаяся в позднем возрасте тенденция к пересмотру прошлых активных целевых установок, правил убеждений. Подобная мыслительная работа приводит к выработке новой, созерцательной, спокойной и самодостаточной жизненной позиции. Окружающая жизнь, сегодняшнее состояние здоровья, физические недуги, быт воспринимаются терпимо, такими, какие они есть. Подобное отношение к самому себе и к окружающим представляет для пожилого человека новую ценностную жизненную установку [RaberP., 1984]. К этому времени обычно определяются и новые интересы, ранее не свойственные данному человеку. Среди них особо выделяются обращение к природе, укрепление различного рода морально-нравственных установок [Carstensen L. et al., 1983]. Пожилые люди отмечают появившееся желание бескорыстно быть полезным окружающим, в первую очередь больным и слабым, иногда впервые появляется любовь к животным. Часть из этих пожилых открывает для себя, что старость благотворно повлияла на их возможности творчески обработать накопленный опыт, и сознание этого способствую укреплению чувства удовлетворения собой <...>

У пожилых людей этой группы можно выявить устойчивую мыслительную работу, отражающую стремление переосмыслить свой прошлый жизненный опыт, прошлую деятельность с позиции старого человека. Прошлые успехи в накоплении знаний, почетные должности и звания теряют прошлую привлекательность и кажутся малозначащими. Прочность и искренность семейных родственных отношений представляются маловажными. Материальные ценности, приобретенные в течение жизни также оказываются несущественными. Подобная коренная переоценка прошлых ценностей лежит в основе утверждающегося в старости спокойного и созерцательного взгляда на происходящие события и на саму сегодняшнюю жизнь. У пожилых людей этой группы идет активный мыслительный процесс, направленный на решение вопросов «познания смысла собственного существования», «познания себя», т.е. вопросов, составляющих содержание жизни человека. Именно при этом варианте психического старения имеется полное согласие с самим собой, согласие с внешним миром, согласие с естественным ходом событий и, наконец, согласие с неминуемостью завершения собственной жизни.

Созерцательный и спокойный взгляд на самого себя, на окружающее, появившийся впервые в старости, отражает по существу не пассивную, а активную позицию, так как именно она определяет характер и форму деятельности и поведения человека.

Подобная жизненная установка накладывает отпечаток и на те отношения, которые устанавливаются у пожилого человека с окружающими. Интровертированность, выявляющаяся у старых людей, несет в себе черты защиты собственного внутреннего мира от внешних влияний <...>

Привычная для человека ориентация на окружающее с возрастом меняется на ориентацию на самого себя Старики обнаруживают более низкую потребность быть в центре внимания, они меньше драматизируют свои переживания, чем люди более молодого возраста. Тенденция к молчаливому согласию лежит в основе представления о конформизме стариков. В какой-то степени эти новые черты характера отражают наклонность самоизоляции и свидетельствуют о подборе адекватной своим силам способа адаптации к окружающему. Старый человек, имея свою точку зрения, уклоняется от спора и формально соглашается с собеседником. Однако при этом ни сама точка зрения, ни поведение, из нее вытекающее, не меняются. Такая форма контактов больше оказывается типичной для старых женщин, чем мужчин, отражая тот факт, что женщины лучше приспосабливаются к конкретным условиям внешней обстановки. Подобные формы общения старого человека с окружающими отражают адекватное реальности восприятие своих сил и возможностей, они не несут в себе ощущение ущемленности, отставленности, уничижения.

Представление о жизни в старости как жизни полноценной в значительной степени определяется установившимся к этому времени характером деятельности. Удовлетворенность ею – существенный момент в утверждении подобной жизненной концепции. Положительная оценка старения ведет к установлению приемлемых рамок и объема повседневной деятельности (или занятости), а удовлетворенность ими определяет положительное отношение факту собственного старения <...>.

«Счастливая старость» – это время, когда характер занятости выбирается в соответствии прошлыми, настоящими интересами, привязанностями и личными стремлениями. Бесполезно пытаться искусственно или насильно привязать пожилого человека какой-либо деятельности, будь это даже вполне посильное и нужное для него дело. Преимущество старости находит свое выражение в том, что форма и вид занятости выбираются самим человеком. Все дело в том, чтобы в старости было это желание выбирать, а форма и характер занятости имеют второстепенное значение и могут быть самыми различными. Стремление к деятельности и занятость – это то, что наполняет жизнь в старости жизнью.

Спокойное и созерцательное отношение к собственному старению, к тому, что оно несет с собой, открытие новых радостей в жизни – все это по сути составляет комплекс свойств, получивший название «старческая мудрость». <...>

Психический упадок в старости

Психический упадок отражает общие возрастно-деструктивные процессы в организме, в том числе и в высшей нервной деятельности. Психический упадок естествен и обязателен в старости так же, как естественны и обязательны возрастное снижение силы, ограничение физических возможностей. Первичными признаками психического упадка являются общее снижение психической энергетики, ослабление витального и психического тонуса. Снижение психической силы обусловливает сужение объема психической жизни, экономное использование имеющихся психических ресурсов. При психическом упадке в старости сохраняются все присущие личности особенности и характерологические черты, не утрачиваются чувство реальности и критическая оценка своих сил и возможностей, не нарушается способность адекватного социального приспособления. Творческие способности также сохраняются, хотя и несут на себе отпечаток указанных ранее изменений. Клинические проявления психического упадка (как симптома или синдрома старения) находят выражение в ограничении круга интересов, пассивности, психической вялости. Снижение инициативы и внутренних побуждений особенно заметно при речевом контакте со старым человеком. Наступающие изменения могут быть выражены в различной степени. Наиболее очерченные проявления психического упадка предстают в виде типичной и знакомой картины. Речевая активность такого старика ограничивается лишь необходимыми для него повседневными темами, интерес к другим направлениям беседы снижен.

Общее физическое состояние в старости, соматические болезни находят прямое отражение в клинических проявлениях психического упадка. Ухудшение соматического состояния сказывается не только в понижении общего психического тонуса, но проявляется также в ухудшении функции памяти, внимания и осмысления. Подобные зависимости выражены тем грубее и заметнее, чем старше возраст. Обратимость клинических проявлений психического упадка также связана с физическим состоянием. Укрепление физического здоровья, излечение от соматических болезней быстро ведут к оживлению психической жизни в старости, улучшению таких показателей психической активности, как внимание, осмысление, память. Глубина, тяжесть и скорость развития психического упадка в старости находятся в зависимости и от внешних стрессовых влияний. Изменение привычного образа жизни, другие неблагоприятные, травмирующие факторы могут привести в старости к быстрому физическому и психическому одряхлению.

Собственно-возрастные (непсихотические) реакции в старости

Речь пойдет о реактивных состояниях, типичных только для старости. Непсихотический уровень этих реакций позволяет рассматривать их как особые личностные реакции пожилого человека. Особенности этих реактивных состояний, первично возникающих в позднем возрасте, определяются в первую очередь биологически-возрастным фоном, на котором они возникают, а также характером самого психогенного фактора. <...>

Таким образом, в основе собственно-возрастных реакций позднего возраста лежат механизмы, отражающие состояние психического упадка. <...>

Реакции пожилых этого типа отражают глубокий уровень личностного реагирования на само старение, на неуклонно развивающиеся изменения собственного «я». Эта сугубо индивидуальная реакция – следствие активного неприятия собственного старения, глубокое несогласие со всем тем нежелательным, что привносит старость в физический и социопсихический статус человека. Психогенной ситуацией оказывается для пожилого человека ситуация его собственного старения, которая непрерывно утяжеляется и углубляется, что ясно и наглядно как для него самого, так и для лиц, его окружающих.

В клинической картине собственно-возрастных реакций позднего возраста нет психотической симптоматики. Пожилые люди с этими расстройствами сохраняют контроль за своими действиями и поведением; в отношениях с окружающими ситуаций, десоциализирующих этого человека, не возникает. Сам старик не склонен расценивать свои переживания как болезненные. Окружающие его люди также не видят в его высказываниях и поведении чего-либо исключительного.

Возрастно-ситуационная депрессия

Жалобы на пониженное настроение – самые частые жалобы пожилых людей, которые слышит геронтопсихиатр. Описывая свое психическое состояние, подобные жалобы предъявляли 44,6% всех обследованных нами пожилых людей, находящихся в домах для престарелых. <...>

Эти состояния характеризуются равномерно и стойко пониженным настроением, впервые выявившемся в старости. Пожилые люди сообщают о тягостном чувстве пустоты и ненужности сегодняшней жизни. Все происходящее перед глазами представляется малозначащим и неинтересным. Ни настоящее, ни будущее не обещают чего-либо положительного. Основной мотив высказываний и переживаний – факт собственного старения. Объективные признаки возрастных физических изменений, новое общественное положение занимают основное место в думах этого старика. Общество молодых, как и общество сверстников, воспринимаются одинаково отрицательно, так как побуждают к мыслям такого же рода. Несмотря на подобные переживания, привычные формы поведения, формы контактов с окружающими, как правило, не меняются. Самому пожилому его настроение представляется обычным и не носит для него болезненного характера. Мысли о возможной медицинской помощи, приеме лекарств этими людьми отвергаются. Окружающие, родственники, знакомые также не видят в поведении пожилого чего-либо особенного. Одиночество, на которое жалуется этот пожилой, имеет оттенок «одиночества в толпе». Мысли, что он никому не нужен, неинтересен, что его переживания непонятны другим, не покидают такого человека. Такие пожилые люди не избегают общества, а даже как бы наоборот – ищут его. Эти люди испытывают расположение к благожелательному собеседнику, оживляются во время разговора, могут шутить, смеяться. Но вот кончается такая беседа, и мысли о своем старении обретают прежний тягостный характер. Близко к этому и отношение к развлечениям. Пожилой человек не отказывается от развлекательных мероприятий, хотя сохраняет к ним скептическое отношение. Отрицательное, а иногда и прямо недоброжелательное отношение к окружающему распространяется на членов семьи, соседей. Их образ жизни, разговоры представляются пустыми, неинтересными. Пониженное настроение держится годами, практически до конца жизни. <...>

Травмирующим фактором здесь оказывается старость как таковая. Содержанием реакции являются переживания, отражающие неприятие собственного старения. <...>

Ипохондрическая фиксация на старческих недугах

Непсихотический уровень собственно-возрастных ипохондрических реакций в старости находит клиническое выражение в повышенном внимании, особой сосредоточенности на выявляющихся типичных старческих недугах. Сами недуги, время их появления, тяжесть не обнаруживают у этих пожилых людей каких-либо особенностей. Ипохондрическая фиксация направлена как на болезненные ощущения, переживания недомогания (утомляемость, слабость, кратковременные и неопределенные боли в разных частях тела), так и внешние заметные признаки позднего возраста (морщинистость кожи, облысение, выпадение зубов, сутулость). Представление о естественном и закономерном характере подобных недугов в старости уступает место убежденности в болезненной природе этого явления. Надежды на возможную остановку возникновения тягостных проявлений старения, обратное их развитие возлагаются на медицинские средства или народные способы. Типично в этих случаях стремление подчеркнуть тяжесть своего состояния, его исключительность, несхожесть с собственно старческими проявлениями. Все попытки доказательств естественности и закономерности этих признаков старения категорически отвергаются. Подобные разубеждения вызывают раздражение, недовольство. Своеобразной формой защиты, близкой по внешним проявлениям к бредовой защите, является возникающее сверхценное отношение к отдельным медицинским препаратам и методам лечения <...>.

Борьба со старостью и составляет ту форму занятости, которая занимает все свободное время такого пожилого человека. <...>

Бредоподобные идеи о притеснении

Следующая форма собственно-возрастных реакций позднего возраста представлена бредоподобными состояниями, содержание которых исчерпывается представлениями о несправедливом отношении со стороны окружающих. В основном речь идет о моральном притеснении, несправедливом ущемлении прав и других формах неудобств, которые якобы чинят пожилому человеку лица из ближайшего окружения. Притеснение может иметь различные формы, однако главное — это то, что оно не несет угрозы старому человеку; дело ограничивается неудобствами бытового характера. Страх, тревога не сопровождают эти переживания. Обычно здесь чувства обиды, несправедливости. Обычно история вращается вокруг одного или двух конкретных эпизодов, которые прочно удерживаются в памяти на протяжении многих лет. Активной борьбы с «недоброжелателями» пожилой человек не ведет.<...>

С годами объем бредоподобных идей о притеснении, моральном ущербе уменьшается, аффективная напряженность гаснет.

Вымыслы с горделивыми идеями собственной значимости

Жонфабуляции (вымыслы) могут наблюдаться в картине благоприятных форм психического старения как отражение собственно-возрастных изменений. В этом случае психическое состояние характеризуется наличием стойкого убеждения о якобы имевшем место в прошлом каком-то конкретном событии. Обычно это четко фиксированное во времени происшествие, знаменательное для пожилого человека той особой ролью, которую он при этом играл. Событие выделяется из обычных за счет участия в нем известных лиц и особо героической обстановки. Само по себе событие не несет в себе чего-либо фантастического или невозможного. Обычно это избитый сюжет, когда мудрый и широко известный человек встречает, чаще случайно, честного и скромного воина или труженика и останавливает на нем свое внимание. В этой скромной, но достойной роли обычно и выступает сам пожилой человек. Характер аффективного фона может быть квалифицирован как добродушно-благодушный. Внимание со стороны окружающих, соответствующие расспросы доставляют пожилому человеку явное удовольствие. Сообщая о происшедшем, он оживляется, становится говорливым, настроение заметно повышается. Указанные переживания вытесняют мысли о малой значимости, приземленности сегодняшнего стариковского положения, возвеличивают его в собственных глазах и выделяют из общего ряда сверстников. Наклонность к вымыслам с горделивыми идеями собственной значимости обычно наблюдается в особо позднем возрасте. Чем старше возраст, тем менее сложен сюжет вымысла и более выражена благодушная окраска переживаний.

Из книги: Шахматов Н. Ф. Психическое старение: счастливое и болезненное. – М.: Медицина. J966. С. 32-36, 60-87.

Похожие материалы в разделе Возрастная психология:

1 комментарий для “Психическое старение, психическая жизнь в старости”

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *