Юстину пять лет, и он на приеме второй раз. В игровой комнате игрушек гораздо больше, чем в любом другом месте, которое ему приходилось видеть, кроме магазинов, где их можно купить. И он не помнит, когда родители в последний раз покупали ему игрушку, а здесь их много – таких замечательных, и ценников на них нет! Он притворяется, что играет с грузовиком, а тем временем другой рукой запихивает в карман маленькую машинку, стараясь, чтобы терапевт не увидел, что он делает. Но терапевт видит, как машинка исчезает в кармане. Юстин продолжает играть с грузовиком до тех пор, пока терапевт не объявляет, что сеанс окончен.
Так что же делать терапевту? Ждать, что Юстин будет честным и признается? Разрешить ему взять машинку, понадеявшись, что он принесет ее обратно? Использовать эту возможность для нотации о честности? Не волноваться, поскольку машинка и стоит-то меньше доллара? Ничего подобного! Ни один из названных вариантов не подходит! Мы не должны забывать о чувстве вины, которое может возникнуть у ребенка от того, что он унес машинку домой. Стоимость машинки не имеет значения. Поступки и чувства ребенка – вот что нас волнует, а вовсе не стоимость машинки. Игровая комната – это место, где ребенок сам усваивает ценности, они не навязываются ему терапевтом.
Иногда неопытный терапевт может спросить: «Юстин, ты что-то забыл?» или: «Юстин, подумай-ка, что ты еще должен сделать сегодня, прежде чем уйдешь?» А кто-то спросит: «Ты взял машинку?» Послание, которое получает Юстин в такого рода вопросах, ему непонятно, потому что по той настоятельности, с которой задается вопрос, он чувствует, что терапевт знает, но сам вопрос означает, что терапевт не знает. Может ли быть, что в этом случае сам терапевт ведет себя нечестно? Кажется, что именно так оно и есть. Вопросы о том чтo уже известно, редко бывают полезными. Не задавайте вопросов, ответы на которые вы уже знаете. Высказывайте утверждения.
В этот момент следует говорить прямо, твердо и с пониманием.
Терапевт: Я знаю, тебе хотелось бы забрать машинку с собой, но машинка, которую ты положил в карман (указывает на карман) останется здесь, чтобы в следующий раз ты мог с ней поиграть.
Юстин: Какая машинка? У меня никакой машинки нет (хлопает себя по пустому карману).
Терапевт: Тебе хочется сделать вид, что ты не знаешь, где машинка, но машинка вот из этого кармана (указывает на карман) останется здесь.
Юстин: (сует руку в карман, достает машинку).
Если терапевт начнет спрашивать о том, почему он хочет взять игрушку, морализировать на тему: «Ты знаешь, что нельзя брать вещи, которые тебе не принадлежат», – или пытаться заставить его рассуждать об аналогичных событиях («Интересно, что будет, если ты в школе возьмешь чужую вещь»), напряженность ситуации и вероятность появления у ребенка чувства вины только возрастет.
Такие высказывания лишают ребенка ответственности за построение и направление отношений и предоставляют терапевту решать, что является важным. Кроме того, просить ребенка рассказать словами о том, что он постигает через инсайт – значит игнорировать те возрастные особенности, которые сделали необходимым направление ребенка в игровую комнату. Игра ребенка в процессе игровой терапии вовсе не является подготовкой к якобы заведомо более значительной речевой деятельности.
Подраздел: Типичные проблемы игровой терапии
Похожие материалы в разделе Психотерапия:
- Шифры заболеваний по международной классификации болезней (10-й пересмотр)
- Варианты развития, связанные с особенностями познавательных процессов
- Гуманистический психоанализ Э. Фромма и неофрейдизм (Г. Салливан, К. Хорни, Э. Берн)
- Антистрессовая программа поведения
- Основные направления современной игровой терапии
- 7.2. Использование театрализованных игр
- Для чего нужна беседа
- Что делать, если ребенок хочет принести в игровую комнату игрушку или еду
- Варианты развития, связанные с высоким уровнем демонстративности
- Развернутый сравнительный анализ медицинской и психологической психотерапии